Почему пенсионер решил расследовать действия своих детей и к чему это привело. Продолжение

Начало здесь

— Да конечно. Завтра буду. Ты собраться сможешь потихоньку сам? А , ладно, приеду и помогу.

После звонка Григорий Савич пошёл на кухню и достал пачку овсянки. Принюхался. Аккуратно положил на место. Задумался, затем увидел овсянку в дешевом пакете, скорее всего свекровь варила ему её. Развязал пакет, понюхал и задумался.

Вечером он попросил отварить ему картофель в кожуре, сказал, что очень такое любит. Но ужинать его опять позвала Инна после всех и вместо картошки в кожуре положила в тарелку остывшее картофельное пюре с какой-то подливой.

— Спасибо, Инна, я ужинать не хочу. А можно на завтрак два яйца отварить мне, овсянка уже порядочно надоела.

— Я сделаю омлет.

— Инна, ну проще сварить яйцо вкрутую. Если не успеваешь, я сварю сам, ты не беспокойся. И яйца самый лучший завтрак. Врачи вот говорят.

— Я сама врач и знаю, что вам полезно, а что нет.

— Ну я спорить не буду, Инна, — быстро согласился Григорий и ушёл из кухни голодным, выпив только кружку воды из-под крана.

Инна действительно работала врачом – реабилитологом при каком-то госпитале и считалась, правда, по разговорам сына, неплохим специалистом.

Зашел в комнату Миша. Григорий Савич лежал на лежанке, подставив костыли на пол, чтобы не мешали. Внук в наушниках играл в какую-то игру на компьютере.

— Пап, ты чего это голодовку объявил, Инну обидел. Ты свои командирские замашки тут не проявляй.

— Я??? Сынок, ну имею я право отказаться от ужина. Подташнивает меня что-то. Вот и попросил картошки в мундирах отварить, её же ни чистить не нужно, ни резать да с огурчиком. Да и горячая бы была. А я ничего против Инны не имею и не думал, что она обиделась. Простите старика. Да наоборот хотел, чтобы меньше времени тратила на меня, варит вот отдельно, молодец, старается.

Григорий Савич сделал вид, что он совсем глупый старик и ничего не понял.

— Сынок, скажи, пусть не обижается, буду я есть её овсянку.

— Пап, мы стараемся создать тебе условия, вот сына я потеснил, жена готовит каждый день свежее, а ты капризничаешь.

— Я же сказал, что больше капризничать не буду. Буду вести себя ещё тише. Буду есть овсянку.

Он сегодня весь день анализировал тот момент, когда он упал с гамака. И надо же, гамак был подрезан как раз в тот день, когда он упал. Ведь до этого он на него ложился и ничего. И чурочка, об которую он ударился, была подложена как раз с расчётом. И ремонт как раз затеяла дочка очень неожиданно. То денег нет, то вдруг ремонт. И зять на дне рождения катался как специально, вызывая раздражение у сына. Но вот сейчас, вспоминая все,  ему показалось, что раздражение было наигранным.

Что же они задумали?

Утром он ел холодный омлет без нареканий. Единственное, о чем он переживал, что апатия может помешать ему уехать. Он заметил, что он постоянно находится в апатии, ему не хочется смотреть телевизор, разговаривать с внуком, с сыном. Всё стало на место, когда он услышал конец разговора сына с невесткой.

После омлета ему просто хотелось лечь на свою лежанку и ни о чем не думать, просто лежать и смотреть в потолок. Вчера вечером он хоть что-то соображал. Григорий Савич решил, что даже если не приедет сосед, он уйдет отсюда. Вызовет такси, а дома рассчитается. А пока просто полежит немного. Неожиданно кто-то позвонил в дверь. Старик поднялся, заковылял к двери:

— Кто там?

— Да это я, Николай, мы же договаривались!

— Сейчас открою. Что-то ты рано, — Григорий Савич открыл дверь своему другу и соседу по даче Николаю

— Почему это рано? Даже припозднился. А ты что, уснул?

— Да вроде того. Слышишь, я даже вещи не собрал. Давай быстро, что сверху, возьму. Главное, документы не забыть. Он начал вспоминать, где его паспорт, карточка с деньгами и остальные медицинские бумаги. Хорошо, что все было в кармане пиджака. Он вчера был настолько ошарашен услышанным, что даже не вынул ничего.

Когда они сидели в машине, Григорий Савич сказал:

— Так, планы меняются. Отвези меня в нашу лабораторию, пусть у меня возьмут кровь на токсины и разные препараты и потом отвези меня в какой-то лагерь, чтобы никто не нашёл.

— Ого! Ну давай в лабораторию, есть у меня там знакомый. А насчет лагеря – у меня тёща живёт с племянницей в пригороде, ну месяц побудешь у них. Она у меня мировая.

Анализ показал наличие в крови пси…тропных препаратов, подавляющих волю и снижающих интеллект. Ещё 2-3 недели их приёма и он превратился бы в глупенького послушного старика, ничего не понимающего.

Николай не стал задавать лишних вопросов и отвез его к тёще. Делать капельницу, чтобы очистить кровь, возможности не было, просто решили, что Григорий Савич будет больше пить жидкости и кушать арбузы. Ну и травку заваривать.

Его остальные необходимые вещи, пока родимый сын не хватился, Николай привез из квартиры. Он же обещал, что присмотрит за дачей и за грядками.

— Ты только, на всякий случай, в дом не заходи и свет не включай.

— Да, я заметил на прошлой недели машину твоего зятя в конце соседней улицы. Даже подальше поставить поленился. Прости, ты был не в том состоянии, когда я тебя забирал, чтобы с тобой советоваться, поэтому я сам на своё усмотрение поставил два жучка: на кухне и в спальне твоего сына. Я тут полюбопытствовал и прослушал. Григорий, ну дети у тебя выросли! А сына ты ещё и своё ведомство пристроил.

— Да, сам не знаю, как так получилось. Вроде всё лучшее им, и пример показывал, к нашим родителям ездили и помогали. Может время такое. Я хочу прослушать сам все. Дашь мне запись?

— Конечно, вот на флешке все есть. Ты ногу–то не напрягай, пусть срастутся связки, как положено. Потом решим, что будем делать дальше.

Григорий Савич поблагодарил друга за помощь. Да, память и сноровка его за две недели подводить стала, это точно. Мог и сам догадаться насчёт жучков. Но в последнее время он расслабился и не мог даже подумать, от кого  можно ждать беды.

То, что он услышал на записи, его поразило. Выходит, оба: и сын и дочь были заодно. Только вот сын придумал, как все сделать руками зятя, а самому остаться в стороне и обмануть сестру потом при дележе недвижимости отца. Отец затем должен был жить где-то в глухой деревне, а пенсия его и немаленькая, оседать в кармане сына. Всё равно он помнить ничего не должен. Всё они просчитали. Да и просчитались, получается.

Прошла неделя, состояние у Григория Савича улучшалось. Правда, заторможенность осталась. Видно было, что в последнем омлете была усилена доза препарата. Интересно, как же они его в таком состоянии собирались представить нотариусу?

Тёща, Нина Петровна, была женщиной «мировой», как выразился Николай. В душу не лезла, вопросы лишние не задавала, необходимым комфортом и питанием обеспечивала.  Через интернет и курьера он заказал для неё отличный набор кастрюль из нержавейки одной из зарубежных фирм. Ведь денег она не возьмёт.

А вот такому подарку она была очень рада!

Продолжение следует