Глава 4. 

Бытует поговорка, не знаю, верная она или нет, что Москва это просто большая деревня и москвичи, те, которые по крайней мере родились в Москве, практически все друг знают. А если не всех, то найдутся знакомые, которые имеют знакомых — ну вы поняли о чем я хочу сказать. А у Александры Ивановны покойный муж работал в соответствующих органах, так что кое- какие ниточки у неё были.

Начало. Предыдущая глава 

Главное, что у неё интуиция работала очень хорошо. В своё время эта интуиция подсказала, какого- же из двух женихов ей выбрать, ведь, казалось, любила обоих одинаково. Потом подсказала при выборе темы  диссертации. Александра прямо почувствовала, какую тему выбрать. И со Светой интуиция ей подсказала, что проблем с девочкой не будет, а будет ей утешение на старость. А вот сейчас почувствовала она и очень остро, что с этим главврачом что-то будет, будут какие-то проблемы.

Для начала она подумала, что он сам хочет встречаться с девушкой. А что? Света выросла очень привлекательной, умной. Интеллигентность у неё была врождённая, да ещё тётя Шура развивала свою воспитанницу.

Хотя и такая ситуация не была редкой — главврач большой больницы, а тут молоденькая ординатор, которая ищет место работы. Но что-то подсказывало Александре Ивановной, что здесь не всё так просто. И не медля начала она искать свои ниточки, которые помогли бы ей решить эту загадку.

Ниточка привела к бывшему жениху, который с удовольствием вызвался ей помочь. И уже через два дня он пригласил Шурочку в кафе отчитаться о результатах. Оказалось, он вдовец, но Шурочку продолжал любить все эти годы. О чем он и признался ей в тот вечер за бокалом сухого вина. Они многое что вспоминали из своей молодости, наконец он выложил перед Шурочкой свои «разведданные», как он выразился.

То, что Дмитрий Иванович был практически отцом Светы, а на это показывали все данные, поразило женщину, как гром молнии. Она схватилась за сердце.

— Шурочка, дорогая, что случилось? Что тебя так поразило?- заохал Фёдор, не понимая, почему она так расстроилась.

— Да она встречается с его сыном, понимаешь? И этот, с позволения сказать, козёл, об этом знает! Ты представляешь??? Со своим братом. И я подозреваю, что они не только целуются. Какой ужас!

— Мда, ситуация. Я тебя понимаю. Но погоди, а может быть, этот мальчик и не его сын?- осенило мужчину.

— Вот я завтра приду к нему и потребую ответа, немедленного, слышишь? Немедленного.

— Шура, я пойду с тобой, подожду в коридоре. А то мало ли, тебе будет снова плохо или будет нужна моя поддержка.

— Я буду держать себя в руках, Федя. Но прийти со мной можешь. Для моральной поддержки.

С обеда, как и у всех главных врачей, города, у Дмитрия Ивановича был приём по личным вопросам. На приём или записывались заранее, или ждали в общей очереди. Он стоял и смотрел в окно, где Света и Виктор о чем -то ругались, затем подъехало такси, Света села в него, а Виктор, открыв другую дверь, запрыгнул в него практически на ходу. Он вздохнул:

— Нужно срочно объясниться с дочкой, тянуть больше нельзя. Тут за дверью послышался шум. Секретарь что-то доказывала посетителям. Он выглянул в приёмную: там стояло двое пожилых людей, мужчина с орденскими планками, подтянутый, вроде бы бывший военный.

— Заходите, я приму всех, — пригласил он их обоих в кабинет.

Александра Ивановна протянула ему бумаги, которые вчера получила от Фёдора. Главврач внимательно их прочитал и спросил:

— Ну и какое отношение вы имеете ко всему этому?

— Света — моя воспитанница. Она живет со мной с третьего класса, с тех пор, как умерли её родные бабушка и дедушка. Я не буду обсуждать обстоятельства, при которых она ко мне попала, это не так существенно. Но как могли вы, зная, что она ваша дочь, допустить, чтобы она встречалась с вашим сыном и своим братом??? Вы отказались от неё с самого начала, а теперь ломаете её жизнь, потакая их встречам.

Дмитрий Иванович, встал, заложил руки за спину и снова подошёл к окну. Глядя в окно, он сказал:

— Света моя дочь, я даже сделал тест на отцовство. Но Виктор не мой родной сын, поэтому я ничему не потакаю. Моя вина в том, что я никак не решусь признаться дочери в том, что бросил её маму, когда та только забеременела. Я её не любил и не хотел ломать себе жизнь. Да, я был эгоист, но вы сами признали, что забрали девочку от родителей. Наверное, было за что. Я встретил маму Виктора буквально сразу, как только уехал из того городка. У неё уже был ребёнок, но у нас было общее, мы полюбили друг друга. А мальчика я усыновил. Это Витя и он считает меня своим отцом, хотя и знает, что я отчим.

Напряжение повлияло на бедную Александру Ивановну и она сползла со стула. Тут же была вызвала бригада реаниматологов и её отправили в реанимацию. К счастью, это был пока только гипертонический криз.  Конечно, Света сидела у кровати Александры Ивановны всю ночь, хотя и чувствовала себя намного лучше. Дважды приходил Фёдор.

На утро Свету вызвал к себе главврач. Он сказал секретарше,  что для всех он занят, его нет, он улетел в космос.

— Света, мне нужно с тобой поговорить, — он предложил ей сесть на диван в кабинете и сам сел рядом, не решаясь начать.

— Что-то с тётей Шурой? Я просмотрела все анализы, кардиограммы — я не нашла ничего опасного.

— Конечно, ты и не могла найти, ты ведь умница. Вся в меня. Дело в том, что я твой биологический отец. Ты, наверное, понимала, что у тебя другое отчество, чем у отчима. Так вот, ты моя дочь и я все проверил. Не хотел обращаться к твоей маме за подтверждением. Когда она забеременела, я сказал, что не имею отношение к её будущему ребёнку. Я повел себя не лучшим образом, но я её совсем не любил. Да и погуливала она тогда знатно. Ну, переспали мы и всё, понимаешь? Думал, она просто сделает аборт и всё забудется.

Я не знаю, простишь ли ты меня, но я хочу, чтобы мы попробовали стать друг другу ближе. Я долго боялся признаться тебе в этом, но всё равно нужно было сказать, рано или поздно.

— И тётя Шура поэтому к вам приходила? Да? — спросила Света.

— Да, я её успокоил и рассказал, что Виктор мне не родной и поэтому я позволил вам встречаться.

Света молчала, пытаясь «переварить» то, что только что услышала. Это была ошеломляющая новость, и она даже не знала, как к этому относится.

— Дмитрий Иванович, я хотела бы всё это осознать, обдумать. Это так неожиданно. Мама всегда говорила, что мой отец негодяй и подонок, и я вся в него. Но… вот …теперь….мне кажется, мне видится все по другому.

— Света, ты мне позволишь называть тебя доченька? — с надеждой спросил Дмитрий Иванович.

— Наверное, не знаю. Можно мне сегодня на полдня взять отгул? Я хочу всё обдумать.

— Даже нужно. Иначе ты задумаешься и ещё что-то не то назначишь. Придёшь к 15 часам, а со своей семьёй я должен поговорить сам, — ответил главврач и очень осторожно обнял её за плечи, провожая её к двери.

Дома вечером он собрал своих за столом и объявил:

— Лиля, Витя, я хочу вам признаться кое- в чем.

Домашние замерли, Лиля хотела пошутить над мужем, но взглянув в его глаза, замолчала.

— У меня есть взрослая дочь. Я об этом узнал совсем недавно. Я проверил, сделал тесты — она действительно моя дочь.

— И ты хочешь её привести сюда и поселить у нас? — спросила Лиля.

— Она поселится здесь только по желанию Вити. Витя — это Света. Она моя дочь, а твоя сводная сестра.