Глава 141. Договор с нечистью

Прошло два года, жизнь в селе поменялась благодаря тому, что провели дорогу и ходили автобусы четыре раза за день. Год назад в центре открыли кафе, туда сходилась и съезжалась молодёжь со всей округи. Конечно, буквально в первый же месяц там подрались ребята с двух разных деревень.

Начало. 

Предыдущая глава 

Громкая музыка, к которой жители села были непривычные, звучала до часа ночи, а то и позже, начались жалобы. Хозяин кафе, понятное дело, запрещать так поздно слушать музыку не собирался, ну чем дольше там были посетители, тем больше покупали. У него были знакомые в полиции, и он только отмахивался на жалобы жителей.

Говорил, что он не может контролировать громкость, что это придумывают старики, а молодёжь хочет развлечений. Уже и председатель с ним разговаривал, тот для виду пообещал разобраться, а на деле…два дня было до двенадцати, а потом опять двадцать пять.

Селяне начали разговаривать между собой, что Ворониха сдала, раз ничего сделать не может. Как-то встретили её в магазине соседки и одна из них не выдержала – ковырнула Ворониху, мол, что это она порядок не наведёт, силы закончились?

— А ты сейчас узнаешь, закончились или нет, когда до дома не успеешь добежать. Как внука лечить от заикания – так Ворониха, милая, помоги. А как глаза колоть – первая.

Та, уже что-то почувствовав, быстро выскочила из очереди и побежала домой, да так резво, что и тапок по дороге слетел. А Светлана Акимовна, оглядев остальных, которые притихли, как мыши, сказала:

— Я их не слышу. Если кому мешает – придите ко мне, сделайте заказ на тишину, я и буду разбираться. Откуда мне знать, может вам это нравится. Вот и тогда буду разбираться. А то судачите за спиной. Председатель же терпит. Самоуправством заниматься не буду.

Она действительно накинула и себе и Кате полог тишины на двор, поэтому громкая музыка им не мешала. Ведь не пойдёт она разгонять молодёжь потому что лично ей не нравится. Народ загалдел, что как это нравится, разве такое может нравиться? Куры нестись перестали, коровы хуже доятся, не высыпаются.

Ворониха махнула рукой, купила в магазине, что ей было нужно и пошла домой, а остальные остались обсуждать ответ ведьмы. Не, ну так-то она формально права, нужно пойти к председателю, пусть идёт к Воронихе, а они ему свои подписи принесут, раз ведьма так сказала.

Так и сделали, пару бабок более грамотных обошли дворы, собрали подписи, пошли к председателю, чтобы тот, значит, от имени их пошёл к Воронихе и сделал заказ. Тот сначала отмахнулся, но ведь и ему музыка и шум мотоциклов мешал спать. Сам он решить не мог, значит, снова к Воронихе.

Приехал он к ней после обеда, когда у той уже посетителей не было, рассказал как бы со смехом, что приходила делегация, просили обратиться.

— А платить кто будет, правление? – она и так могла сделать то, что нужно для этого. Но как-то обидно стало ей – если она нужна, так помоги Ворониха, а как что – шпиняют её в очереди.

— Вот пусть хоть сто рублей со всех, но заплатят они со своего кармана за работу, заказ так заказ.

— Нет, тут собрали вам, Светлана Акимовна, кто сколько сдал, — и высыпал на стол деньги.

— Заказ получила, Вопрос – совсем выживать из села или до какого-то времени пусть будут.

— Совсем не нужно, времена другие, клубов нет, танцев нет, молодёжь уезжает. Но пусть до одиннадцати и тишина.

— Хорошо, в одиннадцать так в одиннадцать, — ответила добрая бабушка.

На следующий день она пошла в то злополучное кафе. Да и какое там кафе – дом деревянный, в котором раньше жили специалисты, потом пустовал, потом сделали типа гостиницу, но нею пользовались редко, потом стоял дом закрытый, его и облюбовали для кафе и танцев.

Перестроили, отремонтировали, завезли оборудование, в общем, открывалось кафе после обеда, народ как раз приезжал автобусом «культурно» посидеть, а точнее напиваться. Продавалось только пиво, но ведь можно было и с собой принести. В райцентре и на трассе было строго, а тут типа за глазами…

Вонь появилась, появились мелкие кражи. Зашла она внутрь, осмотрелась. Увидела, что из-за плеч главного в кафе выглядывает мелкий такой чертик. Значит, он главный пакостник, с ним нужно общаться. Маленький пакостник что-то шепнул на ухо этому заведующему кафе и тот начал решительно выгонять ведьму из помещения.

— Ты помолчи, — щёлкнула она пальцами перед глазами мужчины, а сама обратилась к черту.

— Как решать будем? Я ведь это заведение могу совсем закрыть. Ты чего тут удумал? Не знал, что здесь моя территория и я за неё отвечаю? И что я не сама здесь, ты не знал? Полыхнёт всё и ты и твой подопечный и выскочить не сумеете.

— Ну ведь всегда можно договориться, зачем полыхать-то?

— С тобой договориться? Всё равно будешь искать лазейку, чтобы нарушить. Ты мне все село взбаламутил. У меня есть заказ навести порядок, не свои интересы я блюду. И заплачено мне за работу, люди сложились. Так что имею право решать вопрос спокойствия.

— Твои условия?

— В двадцать два сорок пять всё заведение закрывается, в селе прекращаются кражи и никаких драк.

— Нуууу это совсем не подходит. Кроме того, кражи и до этого были.

— С теми я разбиралась сама, а тут воруют приезжие, тем, кому выпить нет на что. Не нравится – ищи другое место. У меня заказ и я деньги взяла, — настаивала Ворониха.

Черт посмотрел на стоящего истуканом с выпученными глазами мужчину, достал откуда-то лист бумаги и сказал, что можно составлять договор.

— Я те такой договор составлю, мало не покажется, — пригрозила ведьма, сжимая что-то в руке. Тот покосился на это что-то и сказал:

— Ладно, до двадцати трёх  тридцати, остальное, как сказала.

— До двадцати двух сорока пяти. В одиннадцать здесь ни души не должно быть и тебя в том числе, — она подняла кулак на уровень груди, через который что-то просвечивалось.

— Светлана Акимовна, тише, я всё понял, как договорились. Конечно, выгоды никакой будет.

— Так ты на что рассчитывал? Что я внимание не обращу или что займусь самоуправством и меня тогда обвинят? Думал, самый хитрый? – с этими словами она бросила белый светящийся шарик вверх, и он оставил после себя черное горелое пятно, пахнущее дымом. Потом щёлкнула пальцами перед лицом мужчины и вышла.

Сегодня впервые кафе закрылось ровно в двадцать два сорок пять, в это время, а это было начало лета, некоторые только приезжали на мотоциклах сюда на начало «движухи», но застали только амбарный замок. Заведующий или как там его должность называлась, кафе сказал всем, что кафе будет отныне так работать всегда.

Впервые за несколько месяцев жители села уснули нормально, без берушей и снотворных. Бабушка, общаясь со своим хранителем, заметила, что черти ныне мелкие какие-то пошли. Тот ответил, что ей просто повезло.

У Кати Ане в этом месяце должно быть три года, а Андрюше зимой исполнилось шесть и осенью он должен пойти в первый класс. Конечно, школа была за семь километров и туда детей возил автобус. Но в первый класс Сергей собирался возить сам. У Кати так или иначе работы прибавилось.

Закрыли ещё один медпункт, ФАПы закрыли давно, ещё до её приезда в село. Люди ездили в район, но некоторые старались попасть к Екатерине Дмитриевне. Принимала их, а что делать? Единственное, таблетки они покупали сами, свои-то давно знали, что она иногда покупает для своих пациентов необходимое сама.

Но если нужно и уколы делала и перевязывала, — никому не отказывала Катя. За эти два года пациенты привыкли, что если нужно – она посылала к бабушке за настойкой или травяным сбором. Стоило это небольших денег, но купленное за свои деньги ценилось, к полученному даром относились соответственно.

Продолжение