Глава вторая. Бабушка Евдокия

К своей свекрови Неонила Прохоровна ездила редко, та не любила гостей. Или не любила городскую невестку, которая ни за скотиной ухаживать не умела, ни грядки обработать. А может, причина в другом, тем не менее, приезжали раз в месяц, привозили продукты, давали деньги, чтобы могла себе купить и лекарства и продукты.

Начало. Предыдущая глава 

А если нужно, то и нанять кого-то, чтобы помогли в огороде или дрова нарубить. От денег баба Евдокия отказывалась всегда, но сын всё равно оставлял на полочке, когда уезжали домой. О том, чтобы переехать в город и речи быть не могло, хотя старухе было за восемьдесят прилично.

Неонила Прохоровна поэтому так и старалась хорошо относится к Але, потому что сама прочувствовала, что такое свекровь. Они приехали в воскресенье с утра, так как в субботу обычно с утра пробки на дорогах да и в субботу она должна была помочь сыну по уходу за внуком. И убрать нужно было в квартире после Али. Да какая она Аля – Александра.

Она встретила их приветливо, обычно. Сели за стол, свекровь, как чувствовала – напекла пирогов, ватрушек с творогом и вареньем. Ничего не сказала, что гости не стали доставать сумки с продуктами из багажника. Как будто ей кушать нечего. За столом сын нарушил затянувшееся молчание.

— Мама, я тебя прошу переехать в город…

— Я же тебе об этом говорила, — перебила его мать.

— Мама, тут другое. Ты ведь знаешь, что у Стёпы сын родился? Правнук твой.

— Знаю, почему это не знаю. И что –то случилось?

— Да, мама, случилось. Эта Александра не смогла больше жить с ребёнком и мужем и ушла от них, оставив Тимофея одного в кроватке. Написала – больше так не может, не ищите. Я думаю, может, у неё, как говорят, после родовая депрессия, может вернётся, но сейчас как быть? Стёпа на работе.

— А Неонила почему не уволится? Пусть уволилась бы и сидела с внуком, — кивнула она на невестку.

— Мама, я на пенсии, нуждаюсь в лечении, пенсии не хватит. Да и жену пока держат, дорожат ею. Мама, никогда к тебе не обращался за помощью, а сейчас прошу – помоги.

— Петя, да разве я каменная? Конечно, помогу, о чем речь. Ты ведь меня знаешь. Жаль, что редко обращаешься за этой помощью, все сам да сам. Ну, доедайте, а я к соседке. Договорюсь, чтобы козу и курей к ней перенести. Я ведь до весны, а на лето назад сюда, с внуком, конечно. Для зимы с ребёнком мой дом не приспособленный.

Накинув жилетку, она вышла из дома. Через час Пётр уже ремонтировал ясли для козы Белочки, а Неонила Прохоровна помогала ловить кур в курятнике и складывать их в мешок. До обеда управились со всем, перенесли и корма и все, что нужно было для живности. Потом Евдокия собирала свои вещи. Да там вещей всего сумка одна.

Тем более, что Неонила сказала, что и тапочки, и сорочку ночную, и сапоги новые она купит, там ведь гулять нужно будет с внуком на улице. С собой ещё взяла бабушка небольшой фанерный чемоданчик, перевязанный верёвкой, что там было – неизвестно. А ещё категорически настояла на своём усатом и полосатом коте Мурзике.

Сказала, что без кота не поедет, это её последнее слово. Пришлось договариваться, что кот будет находиться в квартире, у него будут прогнаны гли. сты и одет ошейник от блох. Сверкнув глазами, Евдокия сказала, что это у них блохи, у кота блох нету, но согласилась. Кота посадили в корзину для грибов, накрыли платком (как кот вытерпел?) и поехали.

А потом разгружались во дворе возле подъезда. Бабушка Евдокия взяла корзину и свой чемоданчик и растеряно оглядывала двор. Невестка и сын взяли остальные вещи и зашли в подъезд. Бабушку ещё нужно было научить пользоваться лифтом, но для этого Неонила и взяла неделю отпуска.

Конечно, бабушка была со своими странностями. Зайдя в квартиру, с порога она начала кланяться и что-то приговаривать, мол, пусти, батюшка-хозяюшка, погостить и за дитём посмотреть так далее. Ну, сельский человек, в городе практически не жила. С ребенком на руках их встречал Стёпа.

Но Неонила сначала показала, где мыть руки, а то и в подъезде и в лифте хватались за все, а там разные люди ездят, на что бабушка Евдокия сказала, что, пожалуй, невестушка тут права. Вымыв руки она взяла правнука на руки. Тот посмотрел на незнакомого человека очень внимательно, хотел скривиться, заплакать, но подумав, заулыбался.

Стёпа был счастлив, он переживал, что бабушка не согласится приехать и тогда он будет увольняться. Мама уже проконсультировалась, что и как. Получалось, что не сразу, но он может оформить на себя декретный отпуск по уходу за ребёнком. Но для этого нужно будет много оформлять, нужен будет официально оформить отказ Али от прав на сына.

Потом разложили все вещи бабушкины, она заняла детскую комнату, хорошо, что у Стёпы была двухкомнатная квартира. Стёпа сказал, что он будет спать в одной комнате с сыном.

— А я тогда на что? – возмутилась бабушка.

Мурзику Петя сразу же купит таблетки от гли. стов, специальный ошейник, миску для корма, для воды, лоток и когтеточку. Пока всё обустраивали для бабушки Евдокии, он уже съездил в зоомагазин. Так что все было готово к комфортному проживанию.

Когда наконец сын с невесткой уехали, пообещав приехать завтра, бабушка Евдокия подошла к Степану, похлопала его по плечу и сказала:

— Ничего, внучок, прорвёмся. Главное, не падай духом. Мама сказала, что может у жены у твоей депрессия, ну типа нервы. Нет, не депрессия, не доросла она мамой ставиться. Будут ещё у неё дети, позже. Тогда будет все по-другому. А Тимофея помогу поднять на ноги. Не совсем, но сколько успею. Главное, на мои чудачества не обращай внимание.

Мне же привыкнуть нужно к городу. Давай внука купать будем. Ты сможешь мне помогать? Конечно, это молоко из пачки не материнское, но уж какое есть. Тут бы мою козу Белочку, её бы молоко, дааа. Но там негде зимой быть, не те условия. Ничего, летом отвезу тебя, Тимошка, к Белочке. Правда, Мурзик?

Бабушка осваивалась в квартире. Всё ей было чудно, непонятно, но и отказать в помощи единственному внуку не могла. Тем более, что он так обрадовался её приезду, повеселел. К сыну относился с большой любовью. На следующий день Неонила приехала и показала, как пользоваться лифтом, как спускать коляску. Потом приезжала ещё два раза.

А потом бабушка Евдокия сказала, чтобы та выходила на работу, она сама справится, не дура же, в конце концов. Стёпа после работы спешил домой, покупал продукты в магазине, заправлял машинку стирать, потом развешивал, помогал по хозяйству. Приезжала комиссия, проверила, что и как с ребёнком. Стоял вопрос об отказе от родительских прав.

Аля уже полностью отошла от «того ужаса», поменяла прическу, привела руки и лицо в порядок, записалась на фитнес, правда, деньги, которые она взяла с собой, стремительно уменьшались и ей нужно было выходить на работу. Она снова стала как аленький цветочек, снова улыбалась и глаза её горели. Вспоминала ли она о Тимофее?

Конечно, вспоминала. Как он улыбался ей, иногда, как толкал ручками грудь, но он был так далеко сейчас…в смысле в голове. Ей нужно было срочно искать работу. Ещё ей светили алименты, ведь Стёпа мог её подать на алименты, если она не откажется совсем от ребёнка. Гад, конечно, у него денег хватало да и свекровь при хорошей и денежной работе.

Нужно сказать, что так как –то совпало, что то ли с отъездом Али, то с приездом бабушки, но Тимошка стал спокойным ребёнком. Ел и спал, немного играл, ведь ему было уже считай пять месяцев, шестой пошёл. Бабушке было тяжело его таскать на руках, ведь мальчик в их породу, крупный. Как и бабушка Евдокия, как дед, как Стёпа.

Поэтому она его брала на руки только когда нужно было кормить. Но он и так был молодец – не капризничал, улыбался, пускал пузыри и махал руками. Кот Мурзик всегда был рядом, наблюдая своим жёлтыми глазами за малышом.

— О-хо-хо. Не дал нам господь девочку, Мурзик, — часто жаловалась она коту.

Продолжение