Глава 3

Прошёл месяц, бабушка Дуня ходила с внучком ежедневно на улицу гулять, дом уже был более современным и не нужно было поднимать или спускать коляску по ступенькам на площадку у лифта. Новое пальто на синтепоне Неонила Прохоровна купила свекрови, выбирали вместе. Ну не в старом же гулять, которому лет пятнадцать, а то и больше.

Начало. Предыдущая глава

Невестка хотела что-то дороже купить для свекрови, все-таки не отказала в помощи, приехала, за внуком смотрит хорошо, да и сын под присмотром, накормлен, наглажен. Но та строго пресекла все это марнотратство, как она считала и посоветовала денежки приберечь, пригодятся ещё. На сапожки, недорогие, поколебавшись, согласилась.

Её обувь была совсем не для города. А больше ничего не позволила покупать, все у неё есть, а сколько ей осталось? Всё с собой всё равно в могилу не заберёт. Гуляла с правнуком всегда особняком, ни с кем не собиралась общаться. Да и мамочки не очень –то и рвались общаться. А о чем с бабушкой можно было разговаривать?

Оказалось, Стёпа мог уйти в отпуск по уходу за ребёнком, место за ним оставалось, мог и на половину ставки работать, но на семейном совете бабушка Дуня, как её стал называть Степан, заявила – я эту зиму точно справлюсь, летом уедем в деревню. Вот если бы на час раньше приходил домой – было бы хорошо. А то пока доедет, уже и поздно.

Этот вопрос решился, Степан все оформил документально. А вот с лишением Александры родительских прав было сложнее. Да он и не пошёл бы на этот шаг – мало ли, одумается. Он ещё продолжал любить её. Но она сама ответила ему через соцсети, что хочет этого.

Нашли грамотного адвоката, правда, судью назначили женщину, которая всегда стояла на стороне женщины и иногда даже несмотря на то, что женщина явно злоупотребляла своими правами, она получала преимущество на том основании, что она мама.

На суде Аленький цветочек пришла уже в новом образе, с современной стрижкой, глаза не сияли, а излучали решимость и желанием отстоять своё. Свою позицию, что ребёнок не должен быть центром вселенной, что женщина должна развиваться, что материнство — это не приговор, что с этим нужно было повременить и прочую ахинею она объяснила судье.

И стойкая позиция судьи насчет матери и её прав впервые дала трещину. А Аленький цветочек в глазах Стёпы стал обычным сорняком. КАК он мог не рассмотреть её? В горле стоял ком. Она хотела подойти к нему, спросить, с кем Тимофей, но он демонстративно отвернулся, не желая разговаривать. Да если бы и желал, он бы не смог из-за этого кома.

И в момент, когда судья объявлял решение, Тимофей проснулся и заплакал. Заплакал как-то по-взрослому, с отчаянием и безысходностью. Мурзик опередил бабушку, прыгнул к ребёнку в кроватку, лег рядом и затарахтел, облизывая его личико от солёных слёз. Может, это и не гигиенично, но коту ведь не расскажешь. Прибежала бабушка, отодвинув кастрюлю и выключив плиту.

Она села рядом, гладила внука по головке и успокаивала его своей песенкой. Иногда приговаривала:

— Что, Тимофеюшка, стал ты сиротинушкой? Не плачь, солнышко, все наладится. Оно всё к лучшему, и так в жизни бывает, — и дальше пела свою странную песню, а кот мурлыкал в такт. Вскоре ребёнок успокоился, заулыбался и уснул.

— Ишь ты, как всё понимает малец, — вполголоса сказала она коту и пошла на кухню готовить обед и ужин. Скоро придёт Степан домой. Он ведь сегодня отпросился с работы до конца дня. Пришла с сыном и Неонила Прохоровна, она была с сыном на суде, поддержать его. Сейчас, видя его состояние, поехала с ним домой.

Специалист она была незаменимый и это факт, хотя и пыталась готовить себе замену, обучала выпускников вузов, которые приходили на работу, но проектировщик каких-то там конструкций не престижная специальность. Поэтому руководство её ценило, награждало премиями и позволяло отпрашиваться.

Бабушка Евдокия поэтому спешила с приготовлением обеда. Не хватало ещё, чтобы невестка застала её неготовой к гостям. Поэтому наказав Мурзику смотреть за Тимошей, вернулась на кухню. Она только выключила плиту, как в дверях повернулся ключ, это пришёл Стёпушка с мамой.

Он долго мыл руки, пытаясь привести свои мысли в порядок, наблюдая за журчанием воды в кране, подом вышел из ванной и пошёл посмотреть сына. Но бабушка остановила его.

— Стёпушка, выпей водички, успокойся. Ты в смятение к сыну пойдёшь, я и так его едва успокоила.

— Бабушка Дуня, не хочу пить, что-то с горлом.

— Вот и выпей, соколик, — протянула она стакан воды. Он не стал спорить с бабушкой, она ведь с лаской к нему обращается. Взял стакан из рук и практически залпом выпил его.

— А и в правду, легче стало. Я бы пообедал. Тимоша давно кушал?

— Да часа два назад, он ещё не проголодался. Сейчас Неонила выйдет из ванной и будем обедать.

За обедом разговаривали о том, о сем, что скоро Новый Год, время пролетело быстро. Мама спросила Стёпу, будет ли у них корпоратив перед праздником, но Стёпа сказал, что он уже отказался.

— А вот от людей не отказывайся, тебе нечего затворником становиться. Не в смысле, чтобы гулянками заниматься, а в смысле, что нужно быть среди людей. Ты ведь хочешь чего-то достичь в жизни? Так и в одиночку ничего не получится. А с Тимофеем и я, и Твоя мама, когда будет нужно, поможем. Так что иди к людям, не прячься.

Бабушка понимала, что внуку сейчас тяжело. Он надеялся до последнего, что Аля передумает и вернётся домой. Но сегодня она была такая….чужая, незнакомая, со сталью во взгляде. Бррр. Как он это не видел раньше? Сегодня рухнули все надежды окончательно.

Он хотел заварить себе по привычке кофе, но бабушка его остановила, предложив ему ромашкового чая сегодня выпить с сушёной малиной, ведь он что-то говорил, что першит в горле. И хотя Степа говорил, что горло уже не беспокоит, бабушка попросила ему не отказывать. Неонила Прохоровна только с улыбкой наблюдала за свекровью.

Никогда она не видела её такой заботливой, всегда сказала, как отрезала. А тут воркочет вокруг внука, как вокруг маленького. Тот согласился на чай, потом сказал, что ему бы просто полежать и ушёл в свою комнату. Мама хотела пойти за ним, но Евдокия ухватила её за руку, сказав:

— Пусть поспит, я ему немного сонной травы заварила. До вечера будет, как новый. Пошли лучше к Тимофею, скоро просыпаться будет.

Неонила Прохоровна слегка поморщилась, увидев кота прямо в кроватке под боком у малыша, потом спросила, не ляжет ли кот ребёнку на лицо.

— Ох, Неонила. Взрослый человек, а такое говоришь. МОЙ Мурзик такого никогда не сделает. Он же как сторож, не всегда же я рядом, нужно что-то и по дому сделать.

Тут ребёнок зашевелился, просыпаясь. Увидев бабушек, улыбнулся, потянул к ним ручки.

Бери его, переодень, а я пойду смесь готовить, — скомандовала свекровь, возвращаясь на кухню. Вынув внука с кроватки, чтобы поменять подгузник, Неонила подумала, что Тимофей уже достаточно тяжёлый, а свекровь не молодая, как она по несколько раз в день его достает из кроватки, чтобы и покормить, и переодеть, и вывезти погулять.

Когда бабушка Евдокия принесла бутылочку, Тимофей усе сидел на руках у бабушки Неонилы и стучал по её руке погремушкой. Увидев бутылочку, он бросил игрушку и протянул руку к бутылочке, показывая жестом – дай и пытаясь изобразить звуком это слово.

— Скоро начнёт говорить. Ну чего смотришь – корми давай, а я пойду уберу на кухне, — сказала она невестке пошла туда. Неонила посмотрела ей в след – бабушка ещё бодро ходит. Вот бы и ей, Неониле, в таком возрасте так себя чувствовать. Внука она кормила с радостью, обычно занималась этим по субботам, кода приезжала на помощь свекрови.

Хотя та успевала все сделать сама, вот только рубашки сыну нужно было нагладить на всю неделю. Хотя Степан и сам не белоручка. На корпоративы  пошли и Степан, и Неонила – каждый у себя. Новый год праздновали все вместе у Неонилы с Петром. Евдокия сначала отказывалась – она никогда не праздновала его, чтобы до 12 сидеть и ждать.

Но Стёпа уговорил и отвез всех к маме. А второго января Тимоша сделал первый шаг, а там пошло дело быстро. Ребёнок начал активно осваивать квартиру, где ползком, где шажком, правда, под надзором бдительного Мурзика. Потом были первые слова – дай, баба, папа. А потом и годик исполнился, а через месяц была команда поехать и протопить дом в деревне.

Просушить все нужно было после зимы, все приготовить к приезду Евдокии с Тимофеем, потому что был уговор – до весны. Конечно, огород Стёпа с мамой помогли засадить бабушке Евдокии, Петю оставляли за внуком смотреть и до осени, до конца сентября ребёнок жил в деревне. Степа каждый выходной независимо от погоды приезжал к сыну и бабушке.

Мужские руки всегда нужны в частном доме, а внук был рукастым, несмотря на работу с бумагами и компьютером. Он и повышение получил, несмотря на сокращённый день и у начальства в почете. А девушки – он на них пока и смотреть не хотел.

Продолжение